C O N F E T T I журнал
Ирина Слуцкая, королева одиночного фигурного катания: о себе, детях, правильном питании и умении побеждать.
Желающих победить много, а чемпион один
Королева одиночного фигурного катания Ирина Слуцкая – о себе, детях, правильном питании и умении побеждать.
Когда вы познакомились с фигурным катанием?
– Мне тогда не было еще четырех лет, я часто болела, и врач маме порекомендовала начать закаливать ребенка, сказав при этом, что желательно заниматься спортом на свежем воздухе. Встал выбор: лыжи или коньки (в то время фигуристы катались на улице). За эстетику, красоту мама очень любила фигурное катание, поэтому им я и стала заниматься. Было одно желание поправить здоровье – и ничего больше Никто не думал и не подразумевал, что у меня так хорошо все получится и я пойду дальше. Когда стала постарше, появилась мечта побеждать в соревнованиях. Начала выигрывать медали. Стала многократной чемпионкой мира, Европы, Олимпиады. Мечта переросла в профессию, которая до сих пор со мной.
– Себя в детстве помните?
– Четырехлетнюю смутно. В памяти какието вспышки. Вот с мамой катаюсь на двухполозных коньках на уличном катке. Помню себя на роликах, ведь тогда искусственный лед был еще недоступен, и мама от ботинка открепляла железный конек и прикручивала однополозные ролики. Я буквально висела на ней, а она меня учила переставлять ноги. На роликах я отрабатывала некоторые элементы фигурного катания. Тренировалась даже при дожде, под зонтиком. По рассказам родных я была очень шебутная, активная девочка. Энергия била через край. Здорово, что родители направили ее в такой красивый и изящный вид спорта.
Помню момент, когда я категорически отказалась ходить в детский сад. Меня он ну никак не привлекал. Днем я была на тренировке и приходила в сад к тому моменту, когда у всех начинался тихий час. Надо сказать, я поесть любила и люблю. А из еды мне оставляли либо компот, либо невкусное холодное второе, которое мне буквально засовывали в рот. Это было невыносимо. Днем я хочу спать, а дети прыгают по голове. Это сейчас воспитатели с ребятами занимаются, играют, а раньше мы большей частью были предоставлены самим себе. Нас выводили на улицу: гуляйте и ждите, пока родители заберут. До сих пор помню это тревожное состояние, когда ты смотришь сквозь решетку и ждешь: вон там ктото вдалеке идет, наверное, мама. А там раз – и не мама. Утром приходила в сад, смотрела маме вслед, сердце кровью обливалось, и я начинала рыдать.
Королева одиночного фигурного катания Ирина Слуцкая – о себе, детях, правильном питании и умении побеждать.
Когда вы познакомились с фигурным катанием?
– Мне тогда не было еще четырех лет, я часто болела, и врач маме порекомендовала начать закаливать ребенка, сказав при этом, что желательно заниматься спортом на свежем воздухе. Встал выбор: лыжи или коньки (в то время фигуристы катались на улице). За эстетику, красоту мама очень любила фигурное катание, поэтому им я и стала заниматься. Было одно желание поправить здоровье – и ничего больше Никто не думал и не подразумевал, что у меня так хорошо все получится и я пойду дальше. Когда стала постарше, появилась мечта побеждать в соревнованиях. Начала выигрывать медали. Стала многократной чемпионкой мира, Европы, Олимпиады. Мечта переросла в профессию, которая до сих пор со мной.
– Себя в детстве помните?
– Четырехлетнюю смутно. В памяти какието вспышки. Вот с мамой катаюсь на двухполозных коньках на уличном катке. Помню себя на роликах, ведь тогда искусственный лед был еще недоступен, и мама от ботинка открепляла железный конек и прикручивала однополозные ролики. Я буквально висела на ней, а она меня учила переставлять ноги. На роликах я отрабатывала некоторые элементы фигурного катания. Тренировалась даже при дожде, под зонтиком. По рассказам родных я была очень шебутная, активная девочка. Энергия била через край. Здорово, что родители направили ее в такой красивый и изящный вид спорта.
Помню момент, когда я категорически отказалась ходить в детский сад. Меня он ну никак не привлекал. Днем я была на тренировке и приходила в сад к тому моменту, когда у всех начинался тихий час. Надо сказать, я поесть любила и люблю. А из еды мне оставляли либо компот, либо невкусное холодное второе, которое мне буквально засовывали в рот. Это было невыносимо. Днем я хочу спать, а дети прыгают по голове. Это сейчас воспитатели с ребятами занимаются, играют, а раньше мы большей частью были предоставлены самим себе. Нас выводили на улицу: гуляйте и ждите, пока родители заберут. До сих пор помню это тревожное состояние, когда ты смотришь сквозь решетку и ждешь: вон там ктото вдалеке идет, наверное, мама. А там раз – и не мама. Утром приходила в сад, смотрела маме вслед, сердце кровью обливалось, и я начинала рыдать.
Стала жаловаться маме, и на семейном совете было принято решение, что я буду сидеть дома одна. Я буквально всех уговорила – обещала не бояться и вести себя правильно. И вот меня пятилетнюю стали оставлять одну дома. Днем я обязательно спала. Мама меня будила по телефону. Каждые пятнадцать – двадцать минут звонила, спрашивала, как я. Квартирка у нас была маленькая. До восемнадцати лет я жила с родителями в этой однокомнатной квартире с комнатой шестнадцать метров и кухней пять, в хрущевке на пятом последнем этаже. Сейчас я, конечно, даже не представляю, как могла бы оставить своих детей одних дома, но мы, как и наши родители, были совсем другим поколением: никогда ни на что не жаловались и из двух зол выбирали меньшее. С тренировки мама меня привозила домой, в термосах оставляла мне еду. До сих пор помню тот широкий, зеленый термос с железной колбой. Помню, коронный любимый бутерброд – белый хлеб с маслом, сверху посыпанный сахаром. Однажды проснувшись темным вечером зимой, я вдруг почувствовала страшный голод. Разогреть себе ничего не могла, так как пользоваться газовой плитой не умела, микроволновок в то время еще не было. Как быть? Я не растерялась: достала из морозилки сосиску, положила ее в миску и поставила на батарею, которая шпарила, дай боже. Через некоторое время сосиска оттаяла, и я ее с удовольствием съела. Звонит мама: «Как ты?» Я жалуюсь: «Голодная». «Сейчас приду и покормлю тебя». «Да я уже наелась, сосиску разогрела». Как вышли бы мои дети из положения? Наверное, тоже бы не растерялись. Сейчас дочери – восемь лет, сыну – уже одиннадцать. Буквально несколько лет назад они самостоятельно в четыре руки жарили яичницу. В выходные дни они меня стараются не трогать, понимая, что мама устает и ей надо дать поспать. Сами себе сделают бутерброды, намоют овощей. Сын любит обжаривать хлеб и его заливать яйцом. Дети заваривают ароматный чай.
– Вы их приучаете к самостоятельности?
– Деток все интересует, они постоянно просят: дай помогу. Особенно дочь, сын тоже подглядывает за нами, хотя, конечно, это не забота, мальчиков, понятно. В девяноста процентах я готовлю с дочерью. Она всегда принимает живейшее участие – размешивает, кладет ингредиенты, солит. Жарим сырники, она мешает тесто, потом я домешаю, лепит кружочки, но на горячую сковородку с шипящим маслом мы их не выкладываем – на сковородке отправляем в духовку. Фарш для котлет тоже делаем вместе. Словом, растет очень хозяйственная девчонка.
– Вы готовить любите?
– Я получаю от этого процесса огромное удовольствие. Иногда встанешь к плите и чувствуешь: хочется приготовить какоето изысканное, редкое блюдо. И оно получается очень вкусным. Единственно с чем я не дружу, так это с выпечкой. Для меня приготовление торта – темныйтемный лес. Поэтому настоящим преодолением себя было изготовление торта «Наполеон», который мы с мужем делали в четыре руки. Заварной крем у нас получился с третьего раза, но зато торт вышел очень красивым, вкусным, настоящим, с аппетитными краями. Теперь знаем, как его печь.
– Какой системы в питании вы придерживаетесь?
– Мы не едим фастфуд. Стараемся меньше употреблять жареного. Не держим дома газировок. Я не готовлю из полуфабрикатов. В нашем рационе – много овощей: я их тушу, отвариваю, запекаю в духовке. Мы не едим свинину, не любим баранину изза ее специфического запаха. В основном, готовим курицу, индейку, говядину. В доме по минимуму сладкого. Я считаю, что от него не надо полностью избавляться, просто нужно выдерживать дозу. Не покупаем никаких чипсов. Пельмешки мы едим только сделанные вручную нами самими. Мама их чудесно готовит. Зато в нашем доме всегда много различной рыбы. Мой ребенок – заядлый рыболов, вместе с дедушкой с удовольствием ездит на рыбалку, улов приносит домой, и мы все вместе готовим добычу. Кстати, когда дети были маленькими, они рыбу вообще не ели, но вот сын сам поймал первую рыбку, принес ее мне на кухню. «Ну, давай теперь ее очистим», – сказала я, и мы ее вместе очистили, он сам посолил, положил приправы, завернул в фольгу и поставил в духовку. Я еще внутрь положила овощей. Вытащили из духовки подрумянившуюся, аппетитную рыбу, говорю: «Давай снимай пробу». Сын попробовал: «Мама, как вкусно!» Сестре тоже понравилось. Теперь рыба всегда желанна на нашем столе. Сын с рыбалки приносит по четыре щуки. Наделаем котлет. Такая вкуснятина! Теперь, когда я даже покупаю рыбу в магазине, дети всегда с удовольствием ее едят.
– Ирина, как вы поступаете, когда у детей чтото не получается?
– Сейчас сыну пошел двенадцатый год, начинается сложный возраст. Скажем так: у меня с ним бывает много серьезных разговоров, потому что очень тяжело заставить делать то, что нужно. Он, вроде, все понимает и хочет поступить правильно, и уроки сделать, и в комнате прибрать, но часто его организм начинает противиться. Такой возраст: я сам все знаю, мама не учи меня жить. Понимаю, что достичь какихто положительных результатов можно только лаской, заботой, многократным объяснением, что хорошо, что плохо. Сын у меня молчун, весь в себе. Мужичок у меня растет очень серьезный: всето он знает, сам принимает решения, все делает сам. Дочь – любительница все разбрасывать. Пожурю, потом смотрю: пошла и собрала. Прихожу домой: все то же самое. С ней борюсь в этом направлении.
– Сейчас дети очень загружены. Вы считаете, это правильно?
– Конечно, в наше время загруженность у детей была меньше, но жизньто меняется, и мы должны подстраиваться под нее. Современные дети должны успевать очень многое. Раньше мы могли прийти из школы и до вечера гулять. Сейчас одного ребенка отпустить на улицу страшно. Меняются стандарты, меняются требования к жизни. Сегодня каждый ребенок не мыслит своей жизни без знания английского языка. Наши дети уже растут, скажем так, детьми мира. Я считаю, что сейчас, чтобы в будущем найти хорошую работу, открыть достойный бизнес, ребенок должен знать два языка в совершенстве. В жизни детей уже не все завязано на России, они живут по всему миру. Может быть, нам бы этого не хотелось, но нужно принимать то, что есть.
– Почему так бывает: ребенок суперспособный, суперталантливый, а при этом ничего из него выдающегося не выходит? Не хватает силы характера, воли, элементарная лень?
– Жизнь полосатая: гдето у тебя все хорошо получается, гдето – чуть хуже. Главное – никогда не терять настрой. Ведь как бывает: вроде, ребенок хочет достичь результата в спорте, вроде, все данные есть, а не получается. Просто каждый человек индивидуален. Как моя мама говорит: «Желающихто победить много, а чемпион один». Если даже, чтото не получилось, не надо сдаваться, нужно идти дальше, не упустить шанс проявить себя. Чегото достичь можно только благодаря собственным силам. Чемпионы делаются только в упорстве. Нужно уметь работать: если ты чемто занят, то отдавайся на сто процентов этому делу. Мой девиз: не падать вниз. Это значит не опускать руки, не предавать себя, то есть не делать чтото вполсилы. Пускай гдето чтото не получится, это лучше, чем отступить назад. Нельзя падать духом, никогда, важно стремиться всегда держать определенную планку. Опятьтаки фигурное катание – это тот вид спорта, у которого всегда есть продолжение. Если не получилось в большом спорте, ты можешь пойти работать в ледовый театр, в ледовое шоу. Многие выступают на трансатлантических кораблях. Это, конечно, уровень пониже, но он тоже востребован.
– Что вам помогает в сложные моменты не унывать?
– Выплакаться как следует. Стараюсь в эти минуты побыть одна, подумать, почему так произошло, что теперь делать. Пересплю с этой мыслью, переживу ситуацию, поделюсь ею с близкими, найду выход и иду дальше. В трудные моменты могу даже психануть. В спорте часто бывало: выхожу с тренировки, ботинки снимаю и бросаю их, летят они в разные стороны. Ругаюсь на них: «Чтоб вы сломались». Проходит пять минут. Выдыхаю, поднимаю ботинки, тщательно их вытираю и складываю в ящичек до следующей тренировки. Конечно, всякое бывало, в том числе хотелось все бросить, чтобы больше ничего не делать в спорте. Но, слава Богу, разум преобладал, И все налаживалось. Особенно сложно было после побед, потому что казалось, что ты уже всего добился, но надеваешь коньки и работаешь в три раза больше. Конечно, без тренера у меня бы ничего не получилось. Мама и он очень быстро ставили меня на место.
– Когда вы стали ведущей «Ледникового периода», что для вас было самым сложным и самым приятным?
– Я окончила школу телевидения в Останкино. Так что коечто из этой области уже знала. Но в кадр я попала с корабля на бал: я тогда работала на другом континенте, только приехала, на другой день приступила к съемкам. Сложность заключалась в том, что для всех это было новое дело и никакой конкретики ни у кого не было. Мы вживались в происходящее прямо на площадке. Мы учились на месте. Съемки шли с раннего утра до четырех часов ночи. Если у меня хоть какоето представление о телевизионной работе было, то у моего партнера вообще отсутствовало всякое понимание. Очень сложно было работать с суфлером в ухе – синхронно повторять фразы за человеком. К тому же мне было сложно работать в паре, потому что я выступала одна. Не понимала, что на себя лучше надеть, а к чему лучше и не подходить. Времени экспериментировать не было: что надели, в том и пошла в кадр. В дальнейшем, конечно, все отработали и уже уверенно вели себя в кадре. А путем проб и ошибок к десятому году программы я достигла, можно сказать, совершенства. Когда шли для меня заключительные съемки «Ледникового периода», я уже активно работала на телевидении в прямом эфире.
– Ирина, расскажите подробнее о вашей школе фигурного катания в Сколково, в зареченской школе.
– Мы берем деток с четырехлетнего возраста, в школе идет серьезная подготовка разного уровня, ребята выполняют разряды, участвуют в соревнованиях, летом ездят на сборы. В школе работает круглогодичный каток. С ребятами занимаются тренеры, хореографы, тренеры, занимающиеся физической подготовкой. Я внимательно отслеживаю, как дети готовятся. Фигурное катание – это вид спорта, правильно развивающий ребенка, он приучается слушать и слышать музыку, получает общефизическую подготовка, на уроках хореографии учится танцевать, быть пластичным. Ребенок совсем подругому начинает чувствовать жизнь!
– Вы их приучаете к самостоятельности?
– Деток все интересует, они постоянно просят: дай помогу. Особенно дочь, сын тоже подглядывает за нами, хотя, конечно, это не забота, мальчиков, понятно. В девяноста процентах я готовлю с дочерью. Она всегда принимает живейшее участие – размешивает, кладет ингредиенты, солит. Жарим сырники, она мешает тесто, потом я домешаю, лепит кружочки, но на горячую сковородку с шипящим маслом мы их не выкладываем – на сковородке отправляем в духовку. Фарш для котлет тоже делаем вместе. Словом, растет очень хозяйственная девчонка.
– Вы готовить любите?
– Я получаю от этого процесса огромное удовольствие. Иногда встанешь к плите и чувствуешь: хочется приготовить какоето изысканное, редкое блюдо. И оно получается очень вкусным. Единственно с чем я не дружу, так это с выпечкой. Для меня приготовление торта – темныйтемный лес. Поэтому настоящим преодолением себя было изготовление торта «Наполеон», который мы с мужем делали в четыре руки. Заварной крем у нас получился с третьего раза, но зато торт вышел очень красивым, вкусным, настоящим, с аппетитными краями. Теперь знаем, как его печь.
– Какой системы в питании вы придерживаетесь?
– Мы не едим фастфуд. Стараемся меньше употреблять жареного. Не держим дома газировок. Я не готовлю из полуфабрикатов. В нашем рационе – много овощей: я их тушу, отвариваю, запекаю в духовке. Мы не едим свинину, не любим баранину изза ее специфического запаха. В основном, готовим курицу, индейку, говядину. В доме по минимуму сладкого. Я считаю, что от него не надо полностью избавляться, просто нужно выдерживать дозу. Не покупаем никаких чипсов. Пельмешки мы едим только сделанные вручную нами самими. Мама их чудесно готовит. Зато в нашем доме всегда много различной рыбы. Мой ребенок – заядлый рыболов, вместе с дедушкой с удовольствием ездит на рыбалку, улов приносит домой, и мы все вместе готовим добычу. Кстати, когда дети были маленькими, они рыбу вообще не ели, но вот сын сам поймал первую рыбку, принес ее мне на кухню. «Ну, давай теперь ее очистим», – сказала я, и мы ее вместе очистили, он сам посолил, положил приправы, завернул в фольгу и поставил в духовку. Я еще внутрь положила овощей. Вытащили из духовки подрумянившуюся, аппетитную рыбу, говорю: «Давай снимай пробу». Сын попробовал: «Мама, как вкусно!» Сестре тоже понравилось. Теперь рыба всегда желанна на нашем столе. Сын с рыбалки приносит по четыре щуки. Наделаем котлет. Такая вкуснятина! Теперь, когда я даже покупаю рыбу в магазине, дети всегда с удовольствием ее едят.
– Ирина, как вы поступаете, когда у детей чтото не получается?
– Сейчас сыну пошел двенадцатый год, начинается сложный возраст. Скажем так: у меня с ним бывает много серьезных разговоров, потому что очень тяжело заставить делать то, что нужно. Он, вроде, все понимает и хочет поступить правильно, и уроки сделать, и в комнате прибрать, но часто его организм начинает противиться. Такой возраст: я сам все знаю, мама не учи меня жить. Понимаю, что достичь какихто положительных результатов можно только лаской, заботой, многократным объяснением, что хорошо, что плохо. Сын у меня молчун, весь в себе. Мужичок у меня растет очень серьезный: всето он знает, сам принимает решения, все делает сам. Дочь – любительница все разбрасывать. Пожурю, потом смотрю: пошла и собрала. Прихожу домой: все то же самое. С ней борюсь в этом направлении.
– Сейчас дети очень загружены. Вы считаете, это правильно?
– Конечно, в наше время загруженность у детей была меньше, но жизньто меняется, и мы должны подстраиваться под нее. Современные дети должны успевать очень многое. Раньше мы могли прийти из школы и до вечера гулять. Сейчас одного ребенка отпустить на улицу страшно. Меняются стандарты, меняются требования к жизни. Сегодня каждый ребенок не мыслит своей жизни без знания английского языка. Наши дети уже растут, скажем так, детьми мира. Я считаю, что сейчас, чтобы в будущем найти хорошую работу, открыть достойный бизнес, ребенок должен знать два языка в совершенстве. В жизни детей уже не все завязано на России, они живут по всему миру. Может быть, нам бы этого не хотелось, но нужно принимать то, что есть.
– Почему так бывает: ребенок суперспособный, суперталантливый, а при этом ничего из него выдающегося не выходит? Не хватает силы характера, воли, элементарная лень?
– Жизнь полосатая: гдето у тебя все хорошо получается, гдето – чуть хуже. Главное – никогда не терять настрой. Ведь как бывает: вроде, ребенок хочет достичь результата в спорте, вроде, все данные есть, а не получается. Просто каждый человек индивидуален. Как моя мама говорит: «Желающихто победить много, а чемпион один». Если даже, чтото не получилось, не надо сдаваться, нужно идти дальше, не упустить шанс проявить себя. Чегото достичь можно только благодаря собственным силам. Чемпионы делаются только в упорстве. Нужно уметь работать: если ты чемто занят, то отдавайся на сто процентов этому делу. Мой девиз: не падать вниз. Это значит не опускать руки, не предавать себя, то есть не делать чтото вполсилы. Пускай гдето чтото не получится, это лучше, чем отступить назад. Нельзя падать духом, никогда, важно стремиться всегда держать определенную планку. Опятьтаки фигурное катание – это тот вид спорта, у которого всегда есть продолжение. Если не получилось в большом спорте, ты можешь пойти работать в ледовый театр, в ледовое шоу. Многие выступают на трансатлантических кораблях. Это, конечно, уровень пониже, но он тоже востребован.
– Что вам помогает в сложные моменты не унывать?
– Выплакаться как следует. Стараюсь в эти минуты побыть одна, подумать, почему так произошло, что теперь делать. Пересплю с этой мыслью, переживу ситуацию, поделюсь ею с близкими, найду выход и иду дальше. В трудные моменты могу даже психануть. В спорте часто бывало: выхожу с тренировки, ботинки снимаю и бросаю их, летят они в разные стороны. Ругаюсь на них: «Чтоб вы сломались». Проходит пять минут. Выдыхаю, поднимаю ботинки, тщательно их вытираю и складываю в ящичек до следующей тренировки. Конечно, всякое бывало, в том числе хотелось все бросить, чтобы больше ничего не делать в спорте. Но, слава Богу, разум преобладал, И все налаживалось. Особенно сложно было после побед, потому что казалось, что ты уже всего добился, но надеваешь коньки и работаешь в три раза больше. Конечно, без тренера у меня бы ничего не получилось. Мама и он очень быстро ставили меня на место.
– Когда вы стали ведущей «Ледникового периода», что для вас было самым сложным и самым приятным?
– Я окончила школу телевидения в Останкино. Так что коечто из этой области уже знала. Но в кадр я попала с корабля на бал: я тогда работала на другом континенте, только приехала, на другой день приступила к съемкам. Сложность заключалась в том, что для всех это было новое дело и никакой конкретики ни у кого не было. Мы вживались в происходящее прямо на площадке. Мы учились на месте. Съемки шли с раннего утра до четырех часов ночи. Если у меня хоть какоето представление о телевизионной работе было, то у моего партнера вообще отсутствовало всякое понимание. Очень сложно было работать с суфлером в ухе – синхронно повторять фразы за человеком. К тому же мне было сложно работать в паре, потому что я выступала одна. Не понимала, что на себя лучше надеть, а к чему лучше и не подходить. Времени экспериментировать не было: что надели, в том и пошла в кадр. В дальнейшем, конечно, все отработали и уже уверенно вели себя в кадре. А путем проб и ошибок к десятому году программы я достигла, можно сказать, совершенства. Когда шли для меня заключительные съемки «Ледникового периода», я уже активно работала на телевидении в прямом эфире.
– Ирина, расскажите подробнее о вашей школе фигурного катания в Сколково, в зареченской школе.
– Мы берем деток с четырехлетнего возраста, в школе идет серьезная подготовка разного уровня, ребята выполняют разряды, участвуют в соревнованиях, летом ездят на сборы. В школе работает круглогодичный каток. С ребятами занимаются тренеры, хореографы, тренеры, занимающиеся физической подготовкой. Я внимательно отслеживаю, как дети готовятся. Фигурное катание – это вид спорта, правильно развивающий ребенка, он приучается слушать и слышать музыку, получает общефизическую подготовка, на уроках хореографии учится танцевать, быть пластичным. Ребенок совсем подругому начинает чувствовать жизнь!
Т В О Р Ч Е С Т В О