C O N F E T T I журнал
Мария Сафарьянц: выдающаяся скрипачка, художественный руководитель фестиваля «Дворцы Санкт-Петербурга»
Выдающаяся скрипачка, художественный руководитель фестиваля «Дворцы Санкт-Петербурга» Мария Сафарьянц за год напряженной работы впервые выбралась на недельку в пригород Петербурга отдохнуть на природе. Здесь мы случайно встретились. Гуляя по берегу Финского залива, мы говорили о разном – о фестивале, музыке, новых проектах, мечтах, любимом человеке...
– Этим летом в двадцать седьмой раз вы организовали свой знаменитый фестиваль «Дворцы Санкт-Петербурга». Незабываемое впечатление, когда чудные звуки музыки льются в душу в потрясающих своей красотой петербургских дворцах. Даже не верится, что фестиваль родился в 90-м году, в Советском Союзе, когда никто не мог и подумать использовать музеи в музыкальных целях.
– Эта блестящая идея пришла в голову гражданину США – известному пианисту, дирижеру Константину Орбеляну. Помните строки Есенина «Лицом к лицу – лица не увидать. Большое видится на расстоянии». Так и здесь. Константин не имел представления о наших традициях, и увидел город свежим, продюсерским, прагматичным, американским взглядом. Интуиция его не подвела. Хотя скептики заявляли: «Кто же тебе разрешит делать концерты во дворцах?» Но с его легкой руки музыка зазвучала в архитектурных шедеврах. Город получил то, чего ему явно недоставало, в чем он нуждался. Зрители были очарованы новым проектом.
– Как случилось, что вы стали организовывать фестивали самостоятельно?
– С Константином мы познакомились, когда он приехал с концертом в Большой зал филармонии, и договорились, что обязательно придумаем что-то интересное вместе. Но я по контракту уехала работать в Италию, и мы потерялись. Увиделись случайно: после зарубежной поездки я делала фотосессию со своим известным «Санкт-Петербург трио» в Юсуповском дворце, где шел концерт с участием Константина. «Привет-привет», – обрадовались мы друг другу. Потом он позвонил: «Поддержи меня, многое не успеваю сделать». В 1992 году я уже помогала ему в устройстве очередного летнего фестиваля «Дворцы Санкт-Петербурга».
Благо была в городе. Короче, все так закрутилось, завертелось, что в 1993 году у нас родился сын Геворг, который в три месяца пересек океан, потому что Костины родители захотели крестить внука в Сан-Францисской армянской церкви. Так моя семейная линия судьбы тесно переплелась с историей фестиваля. После рождения Геворга фестиваль три года не проводился. Косте предложили стать дирижером Московского камерного оркестра России. Он занимал все его время. Когда Геворгу исполнилось три года, я задумалась: «Как же наш фестиваль? Кто-то обязательно воспользуется Костиной гениальной идеей и заберет ее. А жаль!» Хотя по консерваторскому образованию я скрипачка, казалось бы, сугубо творческая личность, но во мне с детства сидит организаторская жилка, и я решила взять идею Кости себе.
– Этим летом в двадцать седьмой раз вы организовали свой знаменитый фестиваль «Дворцы Санкт-Петербурга». Незабываемое впечатление, когда чудные звуки музыки льются в душу в потрясающих своей красотой петербургских дворцах. Даже не верится, что фестиваль родился в 90-м году, в Советском Союзе, когда никто не мог и подумать использовать музеи в музыкальных целях.
– Эта блестящая идея пришла в голову гражданину США – известному пианисту, дирижеру Константину Орбеляну. Помните строки Есенина «Лицом к лицу – лица не увидать. Большое видится на расстоянии». Так и здесь. Константин не имел представления о наших традициях, и увидел город свежим, продюсерским, прагматичным, американским взглядом. Интуиция его не подвела. Хотя скептики заявляли: «Кто же тебе разрешит делать концерты во дворцах?» Но с его легкой руки музыка зазвучала в архитектурных шедеврах. Город получил то, чего ему явно недоставало, в чем он нуждался. Зрители были очарованы новым проектом.
– Как случилось, что вы стали организовывать фестивали самостоятельно?
– С Константином мы познакомились, когда он приехал с концертом в Большой зал филармонии, и договорились, что обязательно придумаем что-то интересное вместе. Но я по контракту уехала работать в Италию, и мы потерялись. Увиделись случайно: после зарубежной поездки я делала фотосессию со своим известным «Санкт-Петербург трио» в Юсуповском дворце, где шел концерт с участием Константина. «Привет-привет», – обрадовались мы друг другу. Потом он позвонил: «Поддержи меня, многое не успеваю сделать». В 1992 году я уже помогала ему в устройстве очередного летнего фестиваля «Дворцы Санкт-Петербурга».
Благо была в городе. Короче, все так закрутилось, завертелось, что в 1993 году у нас родился сын Геворг, который в три месяца пересек океан, потому что Костины родители захотели крестить внука в Сан-Францисской армянской церкви. Так моя семейная линия судьбы тесно переплелась с историей фестиваля. После рождения Геворга фестиваль три года не проводился. Косте предложили стать дирижером Московского камерного оркестра России. Он занимал все его время. Когда Геворгу исполнилось три года, я задумалась: «Как же наш фестиваль? Кто-то обязательно воспользуется Костиной гениальной идеей и заберет ее. А жаль!» Хотя по консерваторскому образованию я скрипачка, казалось бы, сугубо творческая личность, но во мне с детства сидит организаторская жилка, и я решила взять идею Кости себе.
Честно признаюсь, мне было страшновато. Но у меня твердый характер: чем сложнее цель, тем мне сильнее хочется этого добиться. На гастролях в Италии я познакомилась с владельцами крупной обувной компании. «Мария, если вы будете делать такой фестиваль, мы согласны его спонсировать. Нам нужно войти в российский обувной рынок, познакомиться с нужными людьми», – сказали они. «Да-да, прекрасно!», – ответила я, хотя не имела представления, с чего начать. Приехав в Москву, встретилась со своей приятельницей, полной жизни и энергии, которая развелась с мужем и оказалась с детьми в непростой ситуации. «Я помогу тебе», – тут же согласилась она, так закрутив дело, что итальянцы остались очень довольны и спонсировали мой первый фестиваль, красиво открывшийся в Эрмитажном театре. Участники и зрители переезжали из дворца во дворец. На концертах царила удивительная атмосфера, которая для исполнителя дорогого стоит. Финансово я пролетела в пух и прах, но чувствовала себя необыкновенно счастливым человеком и твердо решила: буду фестивали проводить! Ведь настоящее счастье – найти свою дорогу в родном прекрасном городе. Порой я ощущала себя хозяйкой Медной горы, когда приезжающие из разных уголков мира известные музыканты, входя во дворец, ахали от восторга, не веря своим глазам, в каком роскошном зале они будут выступать. Даже в мечтах они не могли себе представить свой концерт в Тронном зале Екатерининского дворца. Для многих блистательных музыкантов приезд в нашу страну стал открытием России. Сама себе удивляюсь, как с маленьким ребенком на руках, поначалу без профессиональной команды, я каждое лето стала открывать фестиваль «Дворцы Санкт-Петербурга».
Т В О Р Ч Е С Т В О
– Сейчас вы собрали команду талантливых менеджеров, пиарщиков, получили офис в удобнейшем месте центра города – на старинной Итальянской улице. Каждый фестиваль дарит зрителям новые творческие успехи.
– Мы действительно постоянно ищем и находим что-то новое. Нет смысла повторяться, но любое новаторство хорошо и подлинно, когда оно чем-то верным крепко укоренено. На фестиваль каждый год приезжают звезды мировой величины. Безусловно, какие-то артисты – настоящие любимцы публики – далеко не первый раз посещают нас. Мы создали свой артистический банк авторского фестиваля «Дворцы Санкт-Петербурга». На нас, слава Богу, никто не давит, потому что мы не относимся к каким-то официальным театрам, государственным программам. Поэтому от фестиваля есть ощущение свободы, вдохновения и полета. Наша задача, чтобы свечка, зажженная в 90-м году, не погасла. Народ за это голосует полными залами. Я рада, что нам удается организовывать масштабные классические представления, куда люди приходят вот уже двадцать семь лет подряд. Многие специально приезжают из других городов. У всех, судя по отзывам, остаются только хорошие впечатления. Аудитория расширяется с каждым годом. Мне кажется, что наша публика самая доброжелательная, благодарная. Она уже хорошо разбирается в классике, исполнителях. Поскольку фестиваль просветительский, я всегда делаю вступительное слово, объясняю, что зрители сейчас услышат, общаюсь с ними после концерта. Слава Богу, наш фестиваль выжил, устоялся, приобрел масштаб.
– Но ведь, кроме базового летнего фестиваля, у вас есть и другие интересные проекты?
– Да. Я их стала делать с 1999 года, но дислокации всегда были дворцовыми. Почему я пришла к такому решению? На это подвигла сама публика, стала сетовать: почему концерты проходят только летом, надо задействовать остальные сезоны. Словом, меня зацепили. Какое-то время я была художественным руководителем фестиваля «Царскосельская осень». Мы его делали вместе с Сергеем Михайловичем Некрасовым – директором Всероссийского музея имени Пушкина. Потом появился фестиваль «Зимнее барокко». В 2004 году мне предложили сделать проект для вновь возрожденного Константиновского дворца, чтобы согреть его стены музыкой. Я придумала «Музыкальные сезоны в Константиновском», которые провожу вот уже четырнадцать лет вместе с Константиновским фондом. Не побоюсь сказать, что престижно бывать на наших константиновских музыкальных светских вечерах, ставших уже историей дворца. К нам непросто попасть. Артисты никогда не повторяются, мы всегда придумываем какие-то новые разработки. Затем мы сделали смелый проект в здании священного Синода на Сенатской площади, где теперь расположена Президентская библиотека. В ее большом зале с колоннами помещается 500 человек. Я так и называю его – «Колонный зал Президентской библиотеки». Проект называется «Музыкальные вечера в Президентской библиотеке». Каких только музыкальных гениев я не возила туда, чтобы привлечь публику! Теперь она приходит с великим удовольствием. Наш фонд «Дворцы Санкт-Петербурга» выиграл два президентских гранта. Один из них – «Музыка Государства Российского». Этот проект состоит из десяти концертов-лекций об эпохе Романовых. Мы затронули одну из интереснейших тем – взаимоотношения музыки и государства. Начали с Петра I, рассказали, какая в те времена была музыка, как она связана со строительством государства, какие сложились отношения с композиторами. Чем империя становилась сильнее, тем больше музыкальная культура крепла, развивалась. 19-й век – самый великий в музыкальной истории России и Европы. В нашей стране расцвет культуры связан с эпохой Александра III. Он считал, что развитие искусств – дело государственной важности. Лекции для наших зрителей читал историк Александр Мясников, цепляя людей на крючок интересных исторических интриг того времени, я рассказывала о музыке. Мы готовили любопытный видеоряд. Десять вечеров-лекций в Президентской библиотеке прошли при полных залах. 2 ноября начнется 9-й международный фестиваль «Петербуржские набережные», который проходит во дворцах на набережных, красиво отражающихся в воде.
– Мы действительно постоянно ищем и находим что-то новое. Нет смысла повторяться, но любое новаторство хорошо и подлинно, когда оно чем-то верным крепко укоренено. На фестиваль каждый год приезжают звезды мировой величины. Безусловно, какие-то артисты – настоящие любимцы публики – далеко не первый раз посещают нас. Мы создали свой артистический банк авторского фестиваля «Дворцы Санкт-Петербурга». На нас, слава Богу, никто не давит, потому что мы не относимся к каким-то официальным театрам, государственным программам. Поэтому от фестиваля есть ощущение свободы, вдохновения и полета. Наша задача, чтобы свечка, зажженная в 90-м году, не погасла. Народ за это голосует полными залами. Я рада, что нам удается организовывать масштабные классические представления, куда люди приходят вот уже двадцать семь лет подряд. Многие специально приезжают из других городов. У всех, судя по отзывам, остаются только хорошие впечатления. Аудитория расширяется с каждым годом. Мне кажется, что наша публика самая доброжелательная, благодарная. Она уже хорошо разбирается в классике, исполнителях. Поскольку фестиваль просветительский, я всегда делаю вступительное слово, объясняю, что зрители сейчас услышат, общаюсь с ними после концерта. Слава Богу, наш фестиваль выжил, устоялся, приобрел масштаб.
– Но ведь, кроме базового летнего фестиваля, у вас есть и другие интересные проекты?
– Да. Я их стала делать с 1999 года, но дислокации всегда были дворцовыми. Почему я пришла к такому решению? На это подвигла сама публика, стала сетовать: почему концерты проходят только летом, надо задействовать остальные сезоны. Словом, меня зацепили. Какое-то время я была художественным руководителем фестиваля «Царскосельская осень». Мы его делали вместе с Сергеем Михайловичем Некрасовым – директором Всероссийского музея имени Пушкина. Потом появился фестиваль «Зимнее барокко». В 2004 году мне предложили сделать проект для вновь возрожденного Константиновского дворца, чтобы согреть его стены музыкой. Я придумала «Музыкальные сезоны в Константиновском», которые провожу вот уже четырнадцать лет вместе с Константиновским фондом. Не побоюсь сказать, что престижно бывать на наших константиновских музыкальных светских вечерах, ставших уже историей дворца. К нам непросто попасть. Артисты никогда не повторяются, мы всегда придумываем какие-то новые разработки. Затем мы сделали смелый проект в здании священного Синода на Сенатской площади, где теперь расположена Президентская библиотека. В ее большом зале с колоннами помещается 500 человек. Я так и называю его – «Колонный зал Президентской библиотеки». Проект называется «Музыкальные вечера в Президентской библиотеке». Каких только музыкальных гениев я не возила туда, чтобы привлечь публику! Теперь она приходит с великим удовольствием. Наш фонд «Дворцы Санкт-Петербурга» выиграл два президентских гранта. Один из них – «Музыка Государства Российского». Этот проект состоит из десяти концертов-лекций об эпохе Романовых. Мы затронули одну из интереснейших тем – взаимоотношения музыки и государства. Начали с Петра I, рассказали, какая в те времена была музыка, как она связана со строительством государства, какие сложились отношения с композиторами. Чем империя становилась сильнее, тем больше музыкальная культура крепла, развивалась. 19-й век – самый великий в музыкальной истории России и Европы. В нашей стране расцвет культуры связан с эпохой Александра III. Он считал, что развитие искусств – дело государственной важности. Лекции для наших зрителей читал историк Александр Мясников, цепляя людей на крючок интересных исторических интриг того времени, я рассказывала о музыке. Мы готовили любопытный видеоряд. Десять вечеров-лекций в Президентской библиотеке прошли при полных залах. 2 ноября начнется 9-й международный фестиваль «Петербуржские набережные», который проходит во дворцах на набережных, красиво отражающихся в воде.
– Существует ли в Петербурге дворец, где вы еще не проводили свои фестивали?
– Конечно, ведь в городе официально по международному регистру зарегистрировано более 600 зданий дворцового типа. Но не в каждом из них можно проводить концерты: они должны быть приспособлены для этих целей. Есть очень красивые дворцы, но с маленькими залами, в которых не может поместиться достаточное количество публики. Качество наших концертов такое высокое, как в большом зале. Сейчас готовим концерт в бывшем особняке промышленника Путилова на Крестовском острове на Малой Невке. Место великолепное! Особняк недавно отреставрировали, сделав на втором этаже музыкальный салон. Ежемесячно наш фонд под грифом «Дворцы Санкт-Петербурга» проводит какой-то отдельный проект, который вносит в духовный строй города свои хорошие ноты. Поскольку я работала в Италии, у меня много контактов в этой стране. Я довольно свободно разговариваю на итальянском языке, поэтому мне комфортно находиться в этой стране. На фестивали я привожу блестящих итальянских исполнителей. Мне даже вручили орден президента Италии за пропаганду итальянской музыки и развитие связей с Россией.
– Часто летаете к мужу в Калифорнию?
– Костя сам там бывает редко. Сейчас он художественный руководитель Ереванского театра оперы и балета имени Спендиарова, ученика Римского-Корсакова, который, между прочим, «мой сосед»: я родилась в доме, где находится музей Римского-Корсакова, живу прямо над квартирой Николая Андреевича, в одном с ним подъезде. На первом этаже находится концертный зал. Иду по красиво оформленной декорациями из опер лестнице, слушаю приглушенно звучащую музыку Римского-Корсакова и наслаждаюсь. Я просыпаюсь под звуки «Шехерезады» и верю: в доме витает дух Николая Андреевича.
– Как вы стали скрипачкой?
– По воле его величества случая. Я родилась в немузыкальной семье. Мой папа – известный инженер-конструктор. Более двадцати лет он возглавлял «Ленаэропроект», существующий и сейчас. По его разработкам спроектировано практически восемьдесят процентов аэропортов страны. Когда мы с папой гуляли по Петербургу, он мне много рассказывал об архитектурных красотах города. Мама тоже имела техническое образование. Они не очень обращали внимание на то, что я с детства пела чистеньким красивым голоском, и было понятно, что у меня хороший слух. Мои дедушка с бабушкой заселились в квартиру, где я сейчас живу, после блокады, потому что их дом в войну разбомбило. Соседями по коммуналке оказались изумительные люди – по происхождению дворяне-аристократы, которым когда-то принадлежал весь флигель дома. Галина Федоровна прекрасно играла на пианино и, видя мою музыкальность, начала со мной заниматься. Потом сказала моим родителям: «У Машеньки абсолютный слух, ее нужно немедленно учить». Галина Федоровна со мной выучила третью песню Леля из оперы «Снегурочка» Римского-Корсакова, и я пошла сдавать экзамен в музыкальную школу, где был большой конкурс. Помню, многие дети фальшиво пели «Солнечный круг». Кстати, эта песня интонационно очень трудна в исполнении, такое непростое сольфеджио. Меня экзаменаторы спросили: «Деточка, а что ты нам споешь?» Я ответила: «Третью песню Леля из оперы ″Снегурочка″». И произвела фурор. Директор школы сказал родителям, что с таким изумительным слухом меня непременно нужно определить на скрипку. Я расстроилась, потому что обожала рояль и хотела учиться играть только на этом инструменте. Но меня уговорили: «Если тебе, деточка, скрипка не понравится, мы после первого года обучения переведем тебя в класс рояля». Однако я уже так и училась играть на скрипке, которую очень полюбила, хотя у меня есть и ярко выраженные фортепьянные способности. На рояле я могу прекрасно аккомпанировать и подбирать по слуху любую мелодию. Жалею, что в детстве профессионально не занималась пением: мои немузыкальные родители не разглядели моих вокальных способностей.
– Грядет тридцатилетие фестиваля, и мы не можем не спросить о мечте.
– Хочется красиво его отметить, грохнуть какой-то замечательный проект. Мечтаю издать уникальную книгу о фестивале: за эти годы накопилось столько интересных историй, собран такой богатый архив фотографий. А какие имена: Елена Образцова, Ирина Архипова, Дмитрий Хворостовский... Про каждого участника многое можно вспомнить. Есть и глобальная мечта: мне хотелось бы, чтобы власти города выделили дворец для фестиваля «Дворцы Санкт-Петербурга», где осуществлялись бы разные проекты. Мне кажется, наша публика достойна такого общественно-полезного Дворца музыки. Он нужен городу.
– Мария, вы ощущаете себя человеком мира?
– В общих чертах, да. Я много гастролирую в разных странах и часто живу за рубежом... Но, где бы ни была, всегда с радостью возвращаюсь в родной Петербург.
– Конечно, ведь в городе официально по международному регистру зарегистрировано более 600 зданий дворцового типа. Но не в каждом из них можно проводить концерты: они должны быть приспособлены для этих целей. Есть очень красивые дворцы, но с маленькими залами, в которых не может поместиться достаточное количество публики. Качество наших концертов такое высокое, как в большом зале. Сейчас готовим концерт в бывшем особняке промышленника Путилова на Крестовском острове на Малой Невке. Место великолепное! Особняк недавно отреставрировали, сделав на втором этаже музыкальный салон. Ежемесячно наш фонд под грифом «Дворцы Санкт-Петербурга» проводит какой-то отдельный проект, который вносит в духовный строй города свои хорошие ноты. Поскольку я работала в Италии, у меня много контактов в этой стране. Я довольно свободно разговариваю на итальянском языке, поэтому мне комфортно находиться в этой стране. На фестивали я привожу блестящих итальянских исполнителей. Мне даже вручили орден президента Италии за пропаганду итальянской музыки и развитие связей с Россией.
– Часто летаете к мужу в Калифорнию?
– Костя сам там бывает редко. Сейчас он художественный руководитель Ереванского театра оперы и балета имени Спендиарова, ученика Римского-Корсакова, который, между прочим, «мой сосед»: я родилась в доме, где находится музей Римского-Корсакова, живу прямо над квартирой Николая Андреевича, в одном с ним подъезде. На первом этаже находится концертный зал. Иду по красиво оформленной декорациями из опер лестнице, слушаю приглушенно звучащую музыку Римского-Корсакова и наслаждаюсь. Я просыпаюсь под звуки «Шехерезады» и верю: в доме витает дух Николая Андреевича.
– Как вы стали скрипачкой?
– По воле его величества случая. Я родилась в немузыкальной семье. Мой папа – известный инженер-конструктор. Более двадцати лет он возглавлял «Ленаэропроект», существующий и сейчас. По его разработкам спроектировано практически восемьдесят процентов аэропортов страны. Когда мы с папой гуляли по Петербургу, он мне много рассказывал об архитектурных красотах города. Мама тоже имела техническое образование. Они не очень обращали внимание на то, что я с детства пела чистеньким красивым голоском, и было понятно, что у меня хороший слух. Мои дедушка с бабушкой заселились в квартиру, где я сейчас живу, после блокады, потому что их дом в войну разбомбило. Соседями по коммуналке оказались изумительные люди – по происхождению дворяне-аристократы, которым когда-то принадлежал весь флигель дома. Галина Федоровна прекрасно играла на пианино и, видя мою музыкальность, начала со мной заниматься. Потом сказала моим родителям: «У Машеньки абсолютный слух, ее нужно немедленно учить». Галина Федоровна со мной выучила третью песню Леля из оперы «Снегурочка» Римского-Корсакова, и я пошла сдавать экзамен в музыкальную школу, где был большой конкурс. Помню, многие дети фальшиво пели «Солнечный круг». Кстати, эта песня интонационно очень трудна в исполнении, такое непростое сольфеджио. Меня экзаменаторы спросили: «Деточка, а что ты нам споешь?» Я ответила: «Третью песню Леля из оперы ″Снегурочка″». И произвела фурор. Директор школы сказал родителям, что с таким изумительным слухом меня непременно нужно определить на скрипку. Я расстроилась, потому что обожала рояль и хотела учиться играть только на этом инструменте. Но меня уговорили: «Если тебе, деточка, скрипка не понравится, мы после первого года обучения переведем тебя в класс рояля». Однако я уже так и училась играть на скрипке, которую очень полюбила, хотя у меня есть и ярко выраженные фортепьянные способности. На рояле я могу прекрасно аккомпанировать и подбирать по слуху любую мелодию. Жалею, что в детстве профессионально не занималась пением: мои немузыкальные родители не разглядели моих вокальных способностей.
– Грядет тридцатилетие фестиваля, и мы не можем не спросить о мечте.
– Хочется красиво его отметить, грохнуть какой-то замечательный проект. Мечтаю издать уникальную книгу о фестивале: за эти годы накопилось столько интересных историй, собран такой богатый архив фотографий. А какие имена: Елена Образцова, Ирина Архипова, Дмитрий Хворостовский... Про каждого участника многое можно вспомнить. Есть и глобальная мечта: мне хотелось бы, чтобы власти города выделили дворец для фестиваля «Дворцы Санкт-Петербурга», где осуществлялись бы разные проекты. Мне кажется, наша публика достойна такого общественно-полезного Дворца музыки. Он нужен городу.
– Мария, вы ощущаете себя человеком мира?
– В общих чертах, да. Я много гастролирую в разных странах и часто живу за рубежом... Но, где бы ни была, всегда с радостью возвращаюсь в родной Петербург.